Санкт-Петербург –
Москва – Новосибирск – Барнаул – Чибит – Шавлинские озёра – Чибит – Барнаул –
Новосибирск – Екатеринбург – Санкт-Петербург
***
На Алтае снятся странные сны. Я вообще вижу сны очень редко,
ещё реже помню, что именно мне снилось. Трижды в алтайских снах я был
замурован: один раз – в спальник, другой – в палатку, третий… Третий раз я
обнаружил себя в тамбуре плацкартного вагона, стены стремительно надвигались,
мигали лампы, дрожали стёкла. Неудивительно после трёх суток в поезде – и всё
же. На второй стоянке (мы только что приблизились к отметке
***
Один раз мне снился пленум. Буквально: громадный съезд деятелей культуры всех мастей – писатели, поэты, художники, музыканты. Собрались действительно все, для чего – неизвестно. У многих были заготовлены речи, некоторые выходили на трибуну, другие оглашали свои тезисы с места, для чего на местах были установлены микрофоны. Наконец, председатель обратился ко мне: он просил прочитать одно из моих стихотворений. Я готовился, было, приступить, но тут заметил, что в трёх креслах от меня некий неизвестный музыкант наигрывает невнятный мотив на балалайке. Потом он запел. Во сне было трудно разобрать, что именно он поёт, однако его поведение показалось мне возмутительным. Позабыв про стыд, я набросился на него. Я размахивал кулаками и орал, что он недостоин присутствия в этом зале, и только скудоумие организаторов сделало возможным его приглашение на съезд. Наконец, меня попросили выйти. Я покинул зал под жидкие хлопки публики. Двигаясь твёрдым шагом через пустое фойе к выходу, я проснулся. Две лиственницы сочувственно склонились надо мной, загораживая только что поднявшееся из-за хребта солнце.
***
Это было самое длинное наземное путешествие в моей жизни: из Петербурга в Москву, из Москвы в Новосибирск, из Новосибирска в Барнаул, из Барнаула в крошечный Чибит. В общей сложности около четырёх тысяч километров, три дня и четыре ночи в движении. Словно кусочки головоломки я складывал эти отрезки и точно так же – фрагменты обратной дороги с той разницей, что последнюю пересадку на обратном пути нам предстояло сделать не в Москве, а в Екатеринбурге. Вам приходилось ехать из Новосибирска в Екатеринбург поездом Иркутск – Минск?
***
Трудно придумать что-то более банальное, чем замечание о размерах нашей страны. Она поистине огромна. Есть множество способов постичь эту огромность, но самый действенный для меня – наблюдать, высунувшись в окно вагона, как поезд ввинчивается в это пространство, сглатывает его, извиваясь подобно гигантскому существу неизвестной породы. О разнообразии русских пейзажей также ходят легенды. Тем не менее, отъезжая от Новосибирска, я всё ещё наблюдал за окном привычный карельский сосновый бор, в котором угадывались черника, брусника, грибы, комары и другие знакомые прелести. Название очередной станции, промелькнувшее в быстро наступающих сумерках, вернуло меня к действительности: «Обское море».
***
К вопросу о существах неизвестной породы. Пока я стоял у открытого окна напротив купе проводника в поезде Новосибирск – Барнаул и заряжал сотовый телефон (количество закрашенных сегментов батарейки словно бы обозначало прочность моей связи с цивилизацией), мне позвонил Лёша Сычёв, петербургский поэт. Он спрашивал, в городе ли я, или уже уехал на край света. Я ответил, что стремительно приближаюсь к оному. Именно Лёша однажды написал чудесное стихотворение «Сон о монгольской женщине», где близкая Монголия называется «страной могучего прошлого, песков, Олгоя-Хорхоя». Благодаря этой строчке со времени пробного выезда в Медвежьегорск Олгой-Хорхой сделался незримым покровителем нашей экспедиции. В оригинальном рассказе Ивана Ефремова «Олгой-Хорхой» (1943) повествуется о научной экспедиции, заброшенной в камни и пески Гоби. В финале рассказа двое из четырёх участников партии гибнут при встрече с гигантскими червяками неизвестной породы. «Олгой-Хорхой» – нарекает червяков проводник. Подобно сказкам о снежном человеке и Лох-несском чудовище, повесть об Олгое-Хорхое жива и по сей день. Можно предположить, что Фрэнк Герберт, автор «Дюны», вывез своего Шаи-Хулуда на Арракис именно из монгольских легенд.
***
Монголия и впрямь была близко. Федеральная трасса М-52
«Чуйский тракт» ведёт из Новосибирска в Барнаул, далее в Бийск, в
Горно-Алтайск, в пограничный посёлок Ташанта, затем – в Улан-Батор. Тракт
назван по имени реки Чуя, в долине которой он преимущественно проходит. Топоним
«Чуйская долина» известен всем любителям волшебной травы, но не нужно неловких
вопросов: подлинная Чуйская долина, знаменитая своими плантациями конопли,
находится в Узбекистане и не имеет к алтайской никакого отношения. Ещё о
топонимах. В другом стихотворении у Лёши есть славный перечень двусложных
географических названий на «Ч»: Чимган, Чегет, Чилим. В этот перечень хорошо
вписался бы и Чибит – крошечный посёлок на Чуйском тракте в
***
Наша страна настолько огромна, что мы просто не можем
воспринимать её в деталях. Въедливый читатель Конституции может обнаружить в
перечне регионов РФ два с виду похожих субъекта Федерации: Алтайский край и
республику Алтай. «Что за чудеса? – спросит иной любопытный. – Отчего бы не
объединить эти два региона в один?» Остерегайтесь подделок! Алтайский край
(столица – г. Барнаул) представляет собой обыкновенный российский регион,
заселённый преимущественно русскими и расположенный на равнине. Республика
Алтай (до недавнего времени – Горный Алтай, столица – г. Горно-Алтайск) – национальная
автономия. Местное население принадлежит азиатской расе и слабо владеет русским
языком. Даже если проспать внушительный таможенный пост на границе двух
регионов и не вглядываться в лица людей на обочинах (ибо в глазах, как заметил
Иосиф Бродский в своём «Назидании», действительно, главное – их разрез),
ошибиться невозможно. Горы начинаются сразу, как только Россия де-факто
остаётся позади. Горно-Алтайск (всего
***
Нашу экспедицию сопровождали неслыханные, беспрецедентные меры безопасности. Помимо долгой истории с прививками от энцефалита (в силу самодурства городских санитарных властей найти вакцину нам удалось только в Москве и Петрозаводске), мы обзавелись спутниковым телефоном, могучей страховкой и зарегистрировали маршрут по всем правилам в региональном управлении МЧС. Мероприятия перечислены здесь в порядке убывания здравого смысла, причём регистрация в МЧС была бессмыслицей уже вопиющей: от указанного маршрута мы вынужденно отклонились в первый же день, так что поиски нас на объявленных стоянках не дали бы ни малейшего результата. Тем не менее, навестить штаб-квартиру (буквально: квартиру) горно-алтайского МЧС было интересно. Каждый раз, когда вижу по телевизору работу спасателей, искренне восхищаюсь их мужеством и упорством. Эти мужество и упорство резко контрастируют с идиотизмом безответственных туристов, способных забраться бог знает на какие скалы и льдины. Твёрдая вера в собственный разум и разум моих спутников, однако, всегда превалировала во мне над боязнью возможных неприятностей. Нужно признать: я был и по-прежнему уверен в нашей неуязвимости, пускай эта уверенность совершенно иррациональна. Но жизнь доказывает мне раз за разом: несчастья неизменно случаются с теми, кто боится их больше всего.
***
Спасибо барнаульской туристической компании «Авто-Тур» за точную и честную доставку автобусом из Барнаула в Чибит и обратно. На вокзале нас встретили менеджер турфирмы Дмитрий Курилов и водитель Геннадий. Оказавшись на переднем сидении праворульной Тойоты, почувствовал себя неловко: не хватало руля и педалей. К слову, более половины машин в Барнауле и Новосибирске – с правым рулём.
***
Лет двенадцать назад мне попался на глаза забавный полиэтиленовый пакет. Не знаю, откуда он взялся, но там было написано по-английски: «Believe it, Russia will rise from the ashes»[1]. В отчётах алтайских экспедиций тех времён можно прочитать о зверствах местных жителей – воровстве, нападениях на туристов, грабежах. Некоторые истории заканчивались совсем грустно: лишённые еды и снаряжения, в тяжёлых условиях зимних или альпинистских походов туристические группы были вынуждены сходить с маршрутов, получали обморожения и травмы. Авторы отчётов отмечали, что к подобным действиям алтайцев толкает отнюдь не природная агрессивность, а крайняя нищета и повальная безработица. Я с тревогой вглядывался в пейзаж, ожидая увидеть в этих краях запустение и разруху. Однако первый же взгляд на республику развеял мрачные опасения. Вместо голодных детей по обочинам тракта шествовали в изобилии коровы в сопровождении пастухов. Козы, овцы, лошади паслись на обширных пастбищах. Чем далее мы продвигались вперёд, тем более явственным становилось ощущение заграницы. Новые бревенчатые домики (не особняки, нет – скромно, без излишеств), украшенные тарелками спутникового телевидения. Подержанные иномарки. Не Швейцария, наверное, (в которой я к тому же и не был), но Словакия или Польша – вполне. Believe it?
***
За день до отъезда я зашёл в парикмахерскую, чтобы постричься коротко. Пока ждал своей очереди, нашёл на столике журнал о путешествиях и машинально принялся его листать. Главная статья номера называлась: «Двенадцать самых красивых автодорог мира». Просмотрев перечень, я с удовольствием отметил, что две из двенадцати уже имел счастье посетить: одну – в турецкой Каппадокии, другую – на Пелопоннесе. Через четыре дня мне довелось убедиться, что журнальный перечень не полон. Чуйский тракт не уступает по красоте ни одной из перечисленных трасс. Привычно пристроившись в долине реки, горная дорога петляет среди зелёных холмов, становящихся всё выше, всё круче, всё резче проступающих на фоне абсолютно чистого, по-южному синего неба.
***
В восьми километрах ниже Чибита располагается мост через Чую, внесённый в девяностые годы в «чёрный список» Алтая благодаря поборам и назойливому вниманию местного населения. Всю дорогу мы обсуждали, как договариваться с аборигенами, но в итоге решили действовать по обстоятельствам (то есть, не решили ничего). Уже на подъезде я не верил, что нас ожидают серьёзные трудности, скажем, обещанный в том же «Назидании» «человек с ножом». Я, однако, прикидывал сумму, которую готов потратить на благотворительность. Далее я планировал торговаться, а при неудаче делать неизвестно что – звонить то ли в милицию, то ли в МЧС, то ли ещё куда. Обстоятельства, однако, сложились иначе: мост я проспал и проснулся уже в Чибите. В самом посёлке существовал другой мост (и он устраивал нас больше, ибо сокращал маршрут на бесполезные восемь равнинных километров), однако по данным отчётов находился «в аварийном состоянии». Что такое это «аварийное состояние» мы выяснили, когда автобус уже скрылся вдали. Стальные тросы, натянутые над рекой на бетонных опорах, лишились практически всех досок перекрытия. Выбирая между рискованной переправой с одной стороны и шестнадцатикилометровым маршем к аборигенам с другой, мы предпочли первое. Поочерёдно (по желанию) пристёгиваясь к перилам моста с помощью обвязки, верёвки и карабинов, семь участников экспедиции безопасно переправились на левый берег реки. Поход начался.
***
Я добрался до четвёртой страницы отчёта, однако ни словом не
обмолвился ещё о главной цели нашей экспедиции, цели, которая и побудила нас
ехать в такую даль. Цель эта горячо мною любима, поскольку снимает с
организатора почти всякую ответственность за выбор времени и района
путешествия. Ибо полное солнечное затмение наблюдается в строго определённый
день в узкой полосе (ширина – 200-
***
Одним из таких препятствий стала планируемая навесная
переправа через реку Шавла. Никогда ещё мы не готовились к трудностям так
тщательно: изучили технику переправы, провели две тренировки, запаслись
чёртовой уймой снаряжения. Мы тащили с собой основную верёвку длиной
***
Район похода находится на широте Харькова. Высокогорье позволяло рассчитывать на прохладную погоду, однако о прохладе не было и речи. Когда «аварийный» мост через Чую остался позади, всё, чего нам хотелось, – поскорее окунуться в её бурные воды. Горячее солнце плавилось прямо над головой. Когда время купания и отдыха подошло к концу, мы предприняли небольшую разведку, чтобы найти тропу, ведущую к перевалу. Не без труда тропа была найдена, солнце спряталось за гряду, можно было выходить. Помню, выходя со стоянки, я с возмущением отверг предложенный мне глоток сырой воды из Чуи: вода в реке была глинистой, мутной. «И пьющий сожалеет после о том, что пил», – вспомнил я и отклонил протянутую мне руку помощи.
***
У моста через Чую я сохранил в память GPS навигатора первую
контрольную точку. Высота –
***
Ещё утром я мог неограниченно пить вишнёвый и апельсиновый сок, купленный в Барнауле. Тремя часами ранее я гордо отказывался от сырой Чуйской воды. Теперь верёвки помогли нам с великими трудностями добыть несколько литров этой воды из ущелья. Потом мы несли три полных котла через ночной лес и тщательно закрепляли их над костром, боясь расплескать.
***
Грустно просыпаться от жажды. Проснувшись, делили последние капли вечернего чая. Они, однако, не могли облегчить нашего бедственного положения. Вечерняя разведка показала: от места вынужденной стоянки начинается подъём, но вскоре он заканчивается, и тропа вновь идёт горизонтально. Вопрос о роднике и подъёме на перевал оставался открытым. Если бы нам не удалось обнаружить ни того, ни другого, нам пришлось бы вовсе отказаться от маршрута, с позором вернуться в Чибит и попытать счастья где-то в другом месте: в Белом Боме (около тридцати километров вниз по Чуе) или близ селения Маны (столько же вверх), где был обозначен следующий мост. Тот факт, что мы находились уже в полосе полного затмения и могли наблюдать его и на этой безводной стоянке, выглядел слабым утешением.
***
В то время как часть отряда вновь добывала воду в каньоне Чуи, мы предприняли новую разведку и через сорок минут вышли к роднику. Здесь же повстречали другую туристическую группу, которая подтвердила, что наш отряд движется по верному пути, и указала продолжение тропы на перевал. Вместо знамени победы мы притащили в лагерь полную кружку прозрачной воды из родника. Когда я оступался на камнях, и несколько капель воды выливались из кружки, это событие казалось мне величайшим из несчастий, когда-либо со мной приключавшихся. Можно было вызвать МЧС, но спутниковый телефон, к сожалению, остался в лагере.
***
К вечеру поднялись до отметки
***
Около трёх часов нам потребовалось, чтобы достичь, наконец,
седла перевала, лежавшего на высоте
***
Было бы неверно думать, что всё это время мы передвигались в
безвоздушном, или, сказать точнее, в бесчеловечном пространстве. Маршрут на
Шавлинские озёра довольно популярен, хотя опрос местных жителей в Чибите по
вопросу расстояния до озёр дал разброс значений в диапазоне от 17 до 70
(количество опрошенных – 2). В действительности длина маршрута составляет
порядка
***
Мы оставили на третьей стоянке почти всё снаряжение, предназначенное для переправы, а также запас еды на полтора дня. Трезвый взгляд на вещи подсказывал, что полного маршрута нам всё равно не пройти, а сокращённые варианты позволяли избежать лазания по верёвкам и всё равно вынудили бы нас возвращаться через ту же стоянку. Вещи, приговорённые остаться, были погружены в гермопакет и отнесены в лес, где оставлены под чутким присмотром спутников глобальной навигации.
***
У нас были неплохие шансы дойти до озёр к исходу четвёртого дня, однако случилось непредвиденное: мы потеряли одну из участниц экспедиции. Вопрос о правильной организации движения на маршруте обсуждается постоянно, однако хорошего решения не существует. Сильные продолжают настаивать, чтобы все подстраивались под их темп, слабые с обидой на губах требуют ждать, перераспределение снаряжения по ходу маршрута выглядит унизительно, в общем, – всё плохо. И хотя связь авангарда с арьергардом при помощи рации была обеспечена, это не спасло нас. Когда к исходу первого часа (сильное упрощение, учитывая двукратный разброс по времени между первым и последним) мы, наконец, вышли к Шавле, то смогли убедиться, что численность нашего отряда сократилась на единицу. Следующие пять часов мы потратили на то, чтобы найти друг друга. Когда все мыслимые ответвления на километровом пятачке в месте слияния Шавлы и Ештыкола были исследованы, а все повстречавшиеся чужие группы оповещены, мы двинулись по двум найденным тропам вверх по Шавле в сторону озёр. Часы показывали шесть вечера, мы договорились двигаться вперёд до наступления темноты (около девяти) и только тогда повернуть назад. Близость воды, обилие еды в каждом рюкзаке, хорошая погода, отсутствие агрессивной фауны и флоры делали ситуацию неопасной, но всё же неприятной. Поэтому, когда через двадцать минут после выхода из лагеря желанная встреча всё же состоялась, мы были более чем счастливы.
***
Третий раз в жизни я бросаю первый утренний взгляд на небо. В отличие от первых двух, когда этому взгляду предшествовал краткий поход до окна гостиницы (венгерской – 11 августа 1999 года и турецкой – 29 марта 2006 года), теперь мне требовалось лишь открыть глаза. Огромное, безупречно синее небо распласталось над головой. Впрочем, не стоило обольщаться: затмение было намечено лишь на шесть часов вечера по местному времени. Как это часто бывает в горах, погода все предыдущие дни имела свойство портиться к закату. Горы задерживают облака и способствуют их конденсации; здравый смысл подсказывал наблюдать затмение на плоскогорье, вдали от вершин. Однако плато давно осталось позади, мы же, напротив, продолжали забираться всё выше, протискиваясь в узкое ущелье, где скрылось от глаз главное Шавлинское озеро. В итоге мы сделали неплохой переход (если стереть из памяти очередные острые и абсолютно бесполезные дискуссии по вопросу о скорости движения) и оказались у озера за десять минут до того, как некий некто привычно впился зубами в уголок дневного светила и принялся отгрызать кусок за куском. Выбранное место было, несомненно, удачным орографически – довольно низкое солнце не грозило здесь спрятаться за скалу. Что до облачности, нам оставалось лишь уповать на то, что никакая из полосок пара, то и дело набегавших на солнце, в решающий момент не загородит нам обзора.
***
За несколько дней до отправления я пришёл в «Яркий мир» на Невском проспекте, чтобы купить крошечный штатив, который можно было бы взять с собой. Мне долго говорили, что маленький штатив очень неустойчив, и норовили продать что-нибудь побольше. Я яростно сопротивлялся и не зря: штатив отлично зарекомендовал себя. Вот другое моё снаряжение:
***
Когда затмение и сопутствовавший ему перекус завершились, мы предприняли очередную разведку, чтобы найти более подходящее место для стоянки. Только небольшая часть правого берега была достаточно пологой для установки палаток, однако многочисленные стоянки оказались заняты не менее многочисленными туристами. Пришлось остаться на небольшой полянке при входе на озеро и дожидаться, пока какая-нибудь из стоянок освободится. В тот же вечер утвердили план дальнейших действий, который в итоге был выполнен: три дня стоять на озере, предпринимая радиальные выходы в разных направлениях, четыре дня оставить на возвращение по знакомому маршруту.
***
Мне в третий раз повезло с погодой в момент затмения. В третий же раз сразу после его окончания погода принялась портиться. К вечеру впервые со дня нашего прибытия на Алтай пошёл дождь. Спать пришлось в палатке. К утру вода в озере поднялась, нашу полянку подтопило, однако перспектив для эвакуации не было: другие стоянки всё ещё оставались заняты. Постарались поаккуратнее сложить вещи, чтобы их не смыло водой. Мы вообще оказались признанными мастерами беспорядка. Кто-то из проходивших мимо туристов окинул взглядом наше обиталище, где вперемешку валялись миски, футболки, сухари, котлы – и сказал только одно слово: «Ого!» Горжусь.
***
Мы спали на открытом воздухе, соорудив вокруг себя маленький загон из верёвок. С их помощью мы надеялись уберечься от лошадей, которые обильно и бестолково паслись на берегу. На третий день верёвки украли, и последнюю ночь нам пришлось спать без загона. Было так неуютно, словно у нашего дома рухнули стены.
***
Местные жители продавали на озере горячие лепёшки и пельмени. История приготовления последних оказалась драматична, ибо они по случайности смешались с моющим средством, так что нам пришлось долго отмывать их в озёрной воде. Однако в результате ужин удался на славу.
***
Несколько слов о фауне Алтая, которая отнюдь не исчерпывается домашним скотом и представителями рода Homo. Ещё на шоссе под колёса микроавтобуса то и дело бросались суслики, а, увернувшись из-под колёс, застывали неподвижными столбиками на обочине. По словам и крикам моих спутников, встречались мыши, хотя мне не довелось разглядеть ни одной. Попадались классические рыжие белки с пушистым хвостом. Однако чаще других встречались бурундуки, которых мы по незнанию сперва окрестили «странными алтайскими полосатыми белками». Кто-то из встречных туристов рассеял наше неведение. Эти симпатичные зверьки настолько шустры, что мне не удалось не то, что поймать, – даже сфотографировать с близкого расстояния ни одного из них. Вместе с тем они совершенно не боялись подходить вплотную к человеку и даже, можно думать, сгрызли часть провианта на одной из стоянок. На озере бурундуков было особенно много; они устраивали дивные гонки друг за другом, но убегали или взбирались на дерево при малейшей попытке приблизиться. Выше в горах, куда мы неизменно направлялись во время радиальных выходов, водились упитанные коричневые зверьки, похожие на морских свинок. Эти неизвестные животные были столь же шустры и не давали поймать себя, вдобавок они громко пищали при приближении человека, то ли переговариваясь между собой, то ли предупреждая об опасности.
***
Только во второй из трёх дней я нашёл в себе достаточно сил, чтобы поучаствовать в радиальной вылазке на верхнее Шавлинское озеро. Мы шли сначала по берегу главного водоёма, огибая многочисленные стоянки, потом поднялись на осыпь (наверху обнаружилось своеобразное капище с небольшими каменными пирамидками, оставленными путешественниками), затем добрались до того места, где Шавла впадает в озеро, и двинулись вдоль её русла вверх по тропе. После осыпи сразу исчезли следы лошадиного присутствия, однако тропа была отлично набита и вскоре вывела нас к новому озеру. Здесь со всех сторон высились грозные заснеженные вершины, высота некоторых из них превышала 3500 метров. Конечно, не в наших силах было покорить их, всё же мы двинулись вверх по склону, попутно огибая озеро. С небольшой площадки (2510 метров над морем), где мы остановились, открывался удивительный вид на долину со всеми её озёрами, ледниками, ручьями, перевалами, водопадами. Подвижная, мелкая осыпь там и сям поросла кустами дикой смородины, ягоды почти созрели и отлично утоляли жажду. На спуске я нашёл нечто ещё более удивительное: дикий лук, чьи стрелки густо зеленели на каменистой грядке. Горные морские свинки пищали среди камней. К лагерю возвращались уже в полной темноте, с трудом нащупывая дорогу среди камней и деревьев. Тем приятнее было обнаружить дома мир и порядок, горящий костёр и порцию почти готовых оладий. Кулинарный эксперимент, начатый на Полярном Урале (тогда мы, смешав блинную муку с водой, пытались приготовить блины) был успешно завершён на берегу Шавлинского озера.
***
Мы с лёгкостью могли бы пройти обратный путь и за три дня. После двух полноценных переходов оказались уже по ту сторону перевала на нашей второй стоянке. Спуск в долину с лёгкими рюкзаками не стоило труда уложить в один день, однако мы в итоге предпочли два коротких перехода. Ожидая автобуса, купались и стирали одежду в Чуе. Я испытывал буквально панический страх перед обратной переправой через «чёртов мост»: после всего пройденного было практически невозможно заставить себя и своих спутников соблюдать хотя бы минимальные меры предосторожности. Набежавшая тучка угрожала дождём, небо окрасилось в неправдоподобно красивые багровые тона. По большому счёту, перебираться на правый, цивилизованный берег реки отчаянно не хотелось. Вопреки моим опасениям переправа прошла без приключений. Чибит встретил нас радостным меканьем овечьей отары, мычанием коров, звоном колокольчиков, окриками пастухов. За десять минут до условленного срока со стороны шоссе показались фары. Геннадий на знакомой Тойоте прибыл точно по расписанию. Честное слово, мы были рады ему, как родному.
***
Нашу заброску (или, точнее, схрон, ибо термин «заброска» предполагает отдельный поход для её закладки) мы нашли в целости, хотя и не без труда. Точность GPS приёмника оказалась недостаточной, чтобы вывести меня к нужному дереву. С приборчиком в руке я бестолково кружился по лесу, понемногу теряя терпение и веру в человечество. Было гнусно думать, что здесь, в двадцати километрах от ближайшего магазина, кто-то из туристов мог покуситься на наши припасы. Зоркие глаза моих спутников на время уберегли меня от нового приступа мизантропии, а целая коробка сахара прибавила сил. Вера в человечество была спасена.
***
Если вы ничего не слышали о Радуге, вы бы удивились при виде
туристов, которых Геннадий привёз в Чибит. Выгрузив из машины свои крошечные
рюкзаки (вдвое меньше наших на начало маршрута), эти четверо развернули перед
нами карту административно-территориального деления республики Алтай (масштаб
***
Я молчу потому, что знаю о Радуге. Ещё в поезде Москва – Новосибирск мы повстречали Дмитрия, который как раз ехал на Радугу. Радуга – международный фестиваль, основанный хиппи в США в 1972 году. В дальнейшем движение распространилось по всему миру, а в 1992 году (естественно!) было импортировано в Россию. Дмитрий ходил босиком по платформам, вагону, своей постели (за что заработал нагоняй от проводницы), играл на губной гармошке в тамбуре и демонстрировал то удивительное сродство с миром, которое недоступно простым смертным. Мне, во всяком случае. Поэтому – перечень снаряжения, покупка продуктов в десяти магазинах, предварительная договорённость о заброске, штабная пятисотметровка, порезанная на листы, ламинированная с обеих сторон, в трёх экземплярах. Ещё более поэтому – вакцинация, спутниковый телефон, страховка, регистрация в МЧС. Что знали эти четверо о спутниковых телефонах?.. Я далёк от мысли, что упомянутое сродство помогло ребятам добраться до Белухи. Хочется верить, что они не сгинули от голода и холода где-то среди отрогов Катунского хребта. Но разве вера в успех такого предприятия не есть уже повод для зависти?
***
Они будут упрекать меня в беспечности!
***
На обратном пути, когда рюкзаки заметно полегчали, и стало можно нормально разговаривать во время движения, мы устроили друг другу несколько уроков иностранного языка. Желающие могли освоить испанские и французские числительные, а также несколько приветственных фраз на этих языках. Встреча с девушкой из Испании стала отличной проверкой накопленных знаний.
***
Ещё недавно, во время последнего перехода встреча с цивилизацией мыслилась в розовых тонах, точней, в вишнёвых и апельсиновых тонах любимых соков. Когда, попрощавшись с Чибитом, остановились у первого открытого магазина на шоссе, нас ожидало разочарование. Очередь из двух человек двигалась слишком медленно, чтобы дождаться. Мужественно отказавшись от сока и мороженого, совсем уже близкого, решили продолжить путь. Во втором магазине нам повезло больше: очереди не было. Но, осушив литровую коробку до дна, я неожиданно выяснил, что ключ к счастью скрывается где-то в другом месте. Разве не о соке мечтал я все эти дни?
***
Утренний Барнаул встретил нас холодно. До открытия кафе и магазинов оставалось не менее двух часов. Дождавшись урочного часа, мы вступили уже в более тесный контакт с цивилизацией. Конечно, йогурт и свежая булочка были прекрасны, но счастье не наступило и тогда. По-видимому, для его достижения требовались более сильные средства. Удивительно, но следующей моей мечтой после сока была хорошая книга. Дожидаясь открытия книжного магазина, добрались до Речного вокзала Барнаула (Обь, вобравшая в себя воды всех рек нашего маршрута, всё же не выглядит здесь слишком внушительно), затем на троллейбусе вернулись в центр города. Проведя в книжном магазине около часа, я стал обладателем пяти книг различных жанров и (поскольку совершил покупку на сумму более 1000 рублей) счастливым владельцем дисконтной карты универмага. Ума не приложу, что мне с ней делать. Потом пили кофе в дивной кофейне на первом этаже магазина. Свежевыжатый яблочный сок – да, ради этого, несомненно, стоило возвращаться.
***
В сидячем вагоне поезда Барнаул – Новосибирск было чудовищно жарко. К счастью, со мной были книги, они ничего не требовали и не нуждались в утешении.
***
Вечерний Новосибирск показал себя огромным, цивилизованным, но довольно скучным городом. Как выяснилось позже, он был основан лишь в 1893 году как посёлок строителей железнодорожного моста через Обь на Транссибе. Ясное дело, что в городе нет никакого исторического центра, только обычные советские дома сталинской постройки. Мы нашли отличное кафе, где поужинали, прокатились на метро (новосибирский метрополитен состоит всего из двух линий, но всё же сумел удивить нас оформлением станций и телевизорами в вагонах), купили кое-какие продукты в поезд и скоро были на вокзале. Экзотический состав Иркутск – Минск несколько опоздал, всё же мы погрузились в него без приключений. Через сутки были в Екатеринбурге.
***
Столица Урала из всех виденных нами городов понравилась мне больше всего. Нужно сказать, что, несмотря на это гордое звание, присутствие гор в Свердловске никак не ощущается. Екатеринбург был основан Петром I в 1723 году и назван в честь его жены, бывшей прачки, будущей императрицы Екатерины I. Расположенный на берегах реки Исеть (скромный приток Тобола, а, стало быть, Иртыша и всё той же Оби), город приятно удивляет сочетанием невысокой застройки с поистине московской шириной основных магистралей. Отсюда – необычное для города ощущение простора, комфорта, свободы. Прямо в центре Исеть широко разливается, образуя огромный Городской пруд, вокруг которого расположены многочисленные парки, кафе, пешеходные зоны. В пейзаж гармонично вписываются новые высотные бизнес-центры (многие из которых ещё не достроены), новые храмы. Один из храмов построен на месте печально знаменитого Ипатьевского дома, где в июле 1918 года была расстреляна царская семья. В 1977 году бывший особняк купца Ипатьева был по решению Политбюро исключён из списка объектов историко-культурного наследия и вскоре уничтожен. Вновь игра топонимов: история династии Романовых, начавшаяся в костромской Ипатьевской слободе (где в 1613 году Михаил Романов венчался на царство), завершилась через 305 лет в свердловском Ипатьевском доме.
***
Итальянский ресторан на очередном проспекте Ленина был поистине великолепен. Мы, грязные, небритые смотрелись немного неловко на фоне нарядной публики, отчасти иностранной. К счастью, заведение оказалось достаточно демократичным, чтобы не только не отказать нам в обслуживании, но и накормить по высшему разряду. Чего стоит крем-суп, поданный в тарелке, сделанной из круглого хлеба со срезанной крышечкой! Молочный коктейль в конце пиршества, несомненно, придал мне силы перед предстоящей дорогой. Вскоре поезд метро вернул нас к вокзалу. В наступивших сумерках нарядный «Демидовский экспресс» отчалил от свердловского перрона и взял курс на Петербург. От дома нас отделяли ещё тридцать пять часов пути.
***
В последнюю ночь мне, наконец, приснились мои спутники. Они сочувственно склонялись надо мной, как те две лиственницы после пленума, и многозначительно молчали.
14-17 августа 2008
года
Стрельна –
Санкт-Петербург